Я привыкла к тому, что меня все зовут Катей, и что фамилию называют по матери, что девочки должны ходить в платьях и хотеть нормального женского счастья. Я научилась рисовать портреты, но совсем разучилась свои хранить секреты, в моей папке художника уже есть Нейтири и Гуф, но у меня по-прежнему отсутствует музыкальный слух. За окном сейчас совсем утро, а я не спала ещё ни минуты, я рисую запоем без перебоев, карандаш бежит по листу знакомым маршрутом. Я стихи несколько месяцев не писала, мне кажется что-то во мне сломалось или устало, в любом случае, весной все воскресает, и подождать осталось совсем мало. У меня есть пара готовых сюжетов, есть пара куплетов, ещё не спетых, а также много проблем, никак не решаемых, когда-нибудь меня точно признают невменяемой. Я вообще не хочу ни о чем думать, кроме как забыться и чего-нибудь курнуть, или выпить жидкость из стопки покрепче в надежде, что станет хоть чуть-чуть легче. Периодически боюсь застрелиться, спиться или что страшное что-то присниться, пью успокоительные там разные, и плачу на радостном праздновании. Летопись жизни летит быстро, и девятнадцать лет, словно выстрел, я ещё ничего не умею и не знаю, чего хотеть, и прожить свою жизнь боюсь не успеть. А на улице звонко поют птицы, небо светло-голубое в северной столице, а мне, барду, что-то никак не спится, в моих колесах будто сломаны спицы. Гуф поет что-то про Замоскворечье, бит ушам наносит увечья, также сильно сводит предплечье, похоже, друзья, пора лечь мне.